Day: April 12, 2024

In light of recent events around Ukraine, we are re–sharing this extract from The Mighty and the Almighty (2017) in which Ben Ryan considers Putin’s unusual symbiotic relationship with the Orthodox Church. 16/02/2022

Biography

Few major world leaders have been able to cultivate quite as enigmatic or obscure a public persona as Vladimir Putin. Beyond a series of basic facts, any detail on Putin’s life, opinions and even career specifics is subject to a significant degree of deliberate obscurity, mythologizing, and heavily partisan interpretation. Biographies rely heavily on interviews with enemies or close allies, and officially sanctioned and carefully released information.[i]
Putin’s own pronouncements are very deliberate; there seems to be a consensus that he rarely uses words without a careful consideration of the effect he is creating. The closest thing to a Putin autobiography, First Person[ii]
(Ot Pervogo Litsa) typifies this. It is not an autobiography but a selection of carefully prepared interviews on particular topics with a trusted selection of Russian journalists.

It is a persona that perhaps deliberately fascinates and terrifies a Western audience, a picture alien to anything that anyone in the West would want to portray. Putin cultivates the image of a hard man. Much is made of his childhood scrapping in his block with the local gangs, getting into martial arts (a hobby he still maintains), the KGB man, and latterly the strong man who is prepared to stand up to those who would weaken Russia, whether internal (the oligarchs, Chechens) or external (NATO).

For all that, certain details of his life are clear. He was born in St Petersburg (then Leningrad) in October 1952 to Vladimir and Maria.
His father was a Soviet patriot who had been severely wounded in the siege of Leningrad, his mother also having lived through the whole siege. The story Putin has told is that soon after his birth he was baptised as a baby, his mother apparently being a committed Christian, which, if true, although not unheard of, would nonetheless have been rather bold at a time when religion was banned.

Rated as a good but not outstanding student, Putin’s great love as a teenager was martial arts, particularly Judo and Sambo. He was apparently a real talent, winning trophies and training relentlessly. He went to university to study law and developed a desire to join the KGB. He accomplished that aim after graduating at a time when future Premier Yuri Andropov was the head of the KGB, a man whom Putin by all accounts still holds in high regard. Despite the conspiracy theorists, Putin appears not to have been an especially prominent agent. He spent some years working in Moscow before he was sent to East Germany to work in counter–intelligence in Dresden,
his only experience outside Russia. In his own words, he worked in political intelligence, collecting intelligence on parties and politicians. He denies the more exotic stories, such as that he obtained documentation on the design of Eurofighters or that he ran Hans Modrow, a prominent East German politician.[iii]  He met his future wife Lyudmila (an air hostess) in 1980 and married her in 1982 or 1983.[iv]

Putin and his family saw the end of communism first–hand in Germany, but witnessed the effects of perestroika and glasnost at home only from a distance. His sense of abandonment as the Soviet system failed to support his office as the Berlin Wall came down was said to be acute. The great sell–off of state assets under the early years of the Yeltsin administration completed the effect – and perhaps goes some way to explaining the obsession with re–creating a strong Russia and Russian zone of influence.

Putin returned to Russia and after finishing a law degree came to work for Anatoly Sobchak in St Petersburg – a man who would go on to become a key patron and ally.[v]
Some believe he was assigned the role by the KGB to keep an eye on the dangerous Sobchak.[vi]
Others report that though Putin retained his KGB reserve role, he was not assigned to watch Sobchak but was recommended by an ally and performed no intelligence role.[vii]
Whatever the truth, there is little doubt Putin soon proved a valuable asset to Sobchak and went through a series of increasingly significant roles through the early 1990s, gaining a reputation as a fixer without ever really proving himself in any election.[viii]

If how Putin came to work for Sobchak is somewhat shrouded in mystery, how he become part of Boris Yeltsin’s[ix]
inner circle and eventual successor is even more curious. In 1996, after Sobchak had lost power in St Petersburg, Putin left for Moscow and got his break in the central government via another ally, Pavel Borodin. Even Putin in talking about Borodin finding him an appointment in Moscow claims “I don’t know why”.[x]
From there he rapidly went through a number of increasingly prominent positions in the infamously volatile Yeltsin presidency, including serving as head of the FSB (the successor to the KGB) and as Prime Minister. So it was that with Yeltsin’s health failing Putin was named as the preferred successor.

Having become President, Putin has successfully held the position since 2000 with only a four–year interlude from 2008–12 when his ally Medvedev[xi]
held the reins until Putin was eligible again (Putin served that time as prime minister). In his time as president, Putin has had some notable successes. For all that opinion polls (and indeed some election polls) have had their authenticity questioned,[xii]
there seems little doubt that Putin has a significant support base and remarkably high level of popularity for a man who has been in office as long as he has. His economic record, at least until the last few years, has been remarkably successful, helped of course by Russia’s enormous mineral wealth.

The political power of the oligarchs has been largely curtailed. Among the group that successfully managed to strip away huge portions of previously state–owned industry for a fraction of their real value,
several have been effectively exiled, imprisoned or forced to sell up large parts of their gains back to the state or else to other oligarchs better in favour with Putin. If Russian business continues to be dominated by a small sect of oligarchs, they at least have learnt the hard way to keep themselves out of the political sphere.

In foreign policy terms, Russia’s increased confidence was obvious long before the recent Ukraine crisis. Whether it was military action in Georgia or the critical role played by Putin in the 2013 dispute over the possibility of international action in Syria, Russia has been prepared to play an increasingly prominent role in recent years. The decision to annex Crimea is only the latest in a string of efforts to shore up the Russian sphere of influence and stand up to the perceived encroaching of NATO and the EU.

Putin inspires a great deal of fear in the West.[xiii]
The combination of aggressive nationalism, increased military confidence and domestic repression and human rights questions and, of course, the continued nuclear capacity is a dangerous cocktail. That notwithstanding, Putin has been a remarkably successful president and today sits as one of the most powerful world leaders.

Putin’s faith and politics

Personal Faith

Putin has been keen to present himself as a man of serious personal faith. This is a trend that has seemed to become more pronounced throughout his time in office. Cynics suggest that the increasingly confident assertion of faith is part of a broader trend of seeking a nationalist agenda as economic performance declined. However, even relatively early in his presidency Putin had spoken at times about his faith and had already formed an apparently close bond with certain members of the clergy in the early 2000s, when his popularity was at its peak.

In early meetings with then US President George Bush, Putin certainly made much of his personal faith, showing off the small aluminium cross that he wore round his neck and making much of his Christian commitment.
Bush was by all accounts certainly impressed – relating the account of the meeting in his book Decision Points.[xiv] Bush, of course, was famous for his own evangelical faith and it is entirely possible that Putin emphasised this precisely to win a friend in the US president. However, the story of this little baptismal cross is one which Putin has highlighted on several occasions and figures prominently in a passage from the biography written by Hutchins and Korobko.[xv]

The story goes that this baptismal cross was given to Putin by his Christian mother when she had him secretly baptised in the early 1950s and it has apparently been an object of great sentimental value to him ever since. Putin did not wear it while he was an active KGB officer, but he reports that “in 1993 when I worked on the Leningrad City Council, I went to Israel as part of an official delegation. Mama gave me my baptismal cross to get it blessed at the Lord’s Tomb. I did as she said and then put the cross around my neck. I have never taken it off since.”[xvi]

The story takes on a mythical element to it, however, in an account of a fire at the Putin family dacha.[xvii]
According to the story, the property burned down in the mid–90s, destroying many of the family’s key possessions including a good portion of their money.
However, the cross survived the fire and was presented back to Putin by one of the firemen.  If the account seems extraordinary it is nonetheless one which has been repeated often. It bears, in fact, a close resemblance to an ancient Russian religious myth in which an icon of St Nicholas was said to be impervious to flame.[xviii]
Whether or not that connotation is deliberate and the tale of Putin’s cross is a mythical construct, it is striking that this story is one that forms part of the official narrative on Putin’s faith. Putin certainly wishes to portray a strong personal faith that is exemplified in these stories.

There is some reason to believe that this goes beyond cynical self–image. For many years Putin has certainly had a close relationship with Archimandrite Tikhon, the Father Superior of Sretensky monastery. So close, in fact, is this relationship that there are those who would paint Tikhon as an éminence grise.
Certainly Tikhon, a former film student, with a reputation as a spiritual healer seems to have served for some years as confessor to Putin. One biographer speculates that Tikhon probably knows more about Putin’s life than anyone else.[xix]
He is also a priest with some rather remarkable political views, having publicly criticised democracy as a force that weakens a country and its spiritual basis, spoken out in favour of censorship as a necessary instrument and worked as a well–known public media figure. He has certainly seemed to profit from the relationship with Putin and other prominent political figures securing a string of new offices and promotions in recent years. However, he himself has always been keen to be clear that Putin is very much his own man,
and certainly for all the closeness in their relationship Putin has stopped short (at least so far) of fully endorsing Tikhon’s model of Church–state relations. They did, however, work closely together in 2007 in the process of re–unifying the Russian Orthodox Church and the Russian Orthodox Church Outside Russia, and speculation over the extent of their influence on one another has continued for years.[xx]

Tikhon has reported in the past that Putin prays daily in a small chapel next to the presidential office. Putin’s mother and ex–wife were both certainly religious and the claim that Putin prays regularly is not implausible. As an overall picture of Putin’s personal faith then, while recognising the usual problems when it comes to unpicking truth from myth and managed public image, we can at the very least see that Putin wants to portray an image as a man with a committed personal faith.

Politics and Faith in the service of the State

The debate about the relationship between the Orthodox Church and political power is nothing new. Indeed, it goes all the way back beyond the Great Schism in 1054 and even to the working out of Christianity’s relationship with power with Constantine, the first Christian emperor of the Roman Empire. The Russian state, and its predecessors in the Tsarist Empire,
Muscovy and the Grand Duchy of Kiev, adopted a trajectory of religion and power that did not follow that of Catholic or Protestant Europe. The Church, even more than established churches of Western Europe, was fully part of the structure of the government. It was in part this intimate relationship with the ruling system of the State that prevented the Orthodox Church in Russia (as opposed to other European churches) from acting as a critical or independent voice, and which explained in part the Bolshevik revolution.

Under Communism, the Church was a threat to the state as a body closely associated with power structures, a rival ideology and capable of inspiring the affection and support of a large proportion of the Russian population. Putin, however, is on record as seeing that attitude as a mistake on the part of the USSR. The Church, for Putin, has a significant and powerful value in forging a strong Russian state. Under Putin, the Church and nationalism are increasingly closely united. The Church serves a powerful role in supporting Putin’s true political ideology – his identity as a gosudarstvennik[xxi]or
‘Statist’. The “Russian Idea” as described by Putin in his so–called ‘Millennium Message’, delivered in 1999 and still seen as the core of his political model,
includes patriotism, collectivism, solidarity and derzhavnost (destiny to be a great power). Religion, even were Putin not religious himself, has a very clear and obvious instrumental value in meeting those goals.

This instrumental use of the Church has been seen on a number of occasions both internally and, increasingly, externally. Internally,
Putin has done much to encourage and support the growth of the Church and to restrain the proselytising activities of other religious bodies (Jehovah’s Witnesses and Pentecostal groups have found it very difficult to be registered as an official belief group in Russia, and  are portrayed as a security threat to the Russian state[xxii]).
Under Putin’s watch, icons and church bells that were sold or smuggled out of Russia under Communism have been restored,[xxiii]
churches have been built or rebuilt (and particularly the vast Cathedral of Christ the Saviour in Moscow[xxiv])
with oligarchs and local businesses strongly encouraged (even allegedly coerced[xxv])
into funding the work. 

It can also be seen in education, where Orthodox culture is now part of the school curriculum and even, increasingly, in direct control of popular media. Putin’s government is heavily suspected of fixing the results of the 2008 poll for the “greatest Russian” in favour of Alexander Nevsky, a warrior who resisted foreign invaders as Prince of Novgorod, Grand Prince of Kiev and Grand Prince of Vladimir and was later proclaimed an Orthodox saint.
Independent polls revealed that this result was probably fraudulent. That, of course, in some ways makes the result more interesting as an example of whom the Russian government want people to value – a figure of both nationalist pride and religious prestige.

Externally, this instrumental relationship has been gaining in importance too. Putin played a role in the reunification of the Russian Orthodox Church and the Russian Orthodox Church Outside Russia, in the process creating an effective foreign policy tool.[xxvi]
As Putin has looked to reinforce a sense of ethnic and linguistic Russian–ness even beyond the Federation borders, the Church has been a valuable part of that process. A quotation from the Patriarch Kirill[xxvii] is illustrative of this point:

“The Patriarch is the custodian of the internal unity of the Church and,
together with his brothers in the episcopate, guardian of the purity of the faith… The Patriarch is the defender of the canonical borders of the church.
This ministry takes on special significance in that situation that arose after the formation of independent states on the territory of ‘historic Russia’.
While respecting their sovereignty and caring for their well–being, the Patriarch is called, at the same time, to be concerned with the maintaining and strengthening of spiritual ties between people living in these countries for the sake of preserving the system of values which the one Orthodox civilization of Holy Russia reveals to the world.”

Certainly, this sense of the “canonical borders” that exceed the current Federation borders has been employed rhetorically on several occasions – particularly in relation to Russian operations in Ukraine and the annexation of Crimea. Explicit note was made of the special status of Crimea in the history of Russian Orthodoxy – as the site where the Grand Prince Vladimir adopted Orthodoxy and was baptised. Putin noted, “his spiritual feat of adopting Orthodoxy predetermined the overall basis of the culture, civilisation and human values that unite the peoples of Russia, Ukraine and Belarus”. This narrative of unifying the Russian peoples defined by language and religion has been a growing trend in which the Moscow Patriarch and President mutually reinforce one another. The Church has become mobilised as part of the defence of this policy and the State more broadly – creating a concept of ‘Spiritual Security’. In official Church documents, spiritual security is now the official missional activity of the Orthodox Church in Russia, propping up a bold ideological vision for the role of the Church in society and politics.[xxviii]

With that, of course, comes a sense that other religious groups undermine the security of the state. How to manage the other faiths in Russia has become a new political problem. Under Communism, all religions were equally illegal; under Putin, a more difficult relationship has had to be worked out.
Russia’s Muslim population is considerable, if difficult to calculate accurately,
with numbers ranging in different surveys anywhere between 5 and 10 per cent of the overall population.[xxix]
That population, of course, is especially prevalent in the southern part of the country and in Chechnya.

Chechens present a particular problem as a secessionist nationalist group with strong ties to Islamic extremist groups including Al–Qaeda and the Islamic State. Similar conflicts now exist across Russia’s North Caucasus regions. A Caucasus Emirate was established in 2007, though its leaders have mostly now transferred their allegiance to the Islamic State.[xxx]
Putin’s response (and indeed his predecessor Boris Yeltsin’s) to these threats has been with strong military action. There have been two Chechen wars, one,
under Yeltsin, from 1994 to 1996 and one, under Putin, in 1999–2000. In both cases the Russian military was able to reassert control only after heavy fighting and the deaths of thousands of soldiers and civilians. In 2000, Putin declared that his “historical mission… consisted of resolving the situation in the Northern Caucasus.”[xxxi]
This is quite an ambition, and one that would seem only to have got harder since then, and might provide a particularly difficult test for Putin’s instrumental use of the Church.

Conclusion

Overall, the Orthodox Church and Putin have a rather unusual symbiotic relationship. Putin has allowed the Church to return to prominence and supported it in a way unheard of since the Revolution. The Church has, in turn, provided some of the intellectual and cultural backing for Putin’s Statist vision for Russia and the wider Russian sphere of influence.

There is an open question which is seemingly impossible to answer which is to what extent Putin was inspired by the resources provided by Orthodoxy in his model, or whether his statist model simply uses the resources provided where it can find them. Certainly Putin has seemed to use the Church more and more in an instrumental way to support his actions at home and abroad
– however, it is notable that he has chosen to do so. No other Russian leader since the Tsars has felt the need or desire to do so. Even Yeltsin, who also professed a nominal Christianity and a desire to rewrite some of the weaknesses of the disintegrating USSR, made little effort to involve the Church in that.
Nor, to any great extent, have many of Putin’s political rivals. This is very much a Putin concern – and with that in mind it is too simplistic to assume that all this faith material is only instrumental. There seems to be some legitimate sense of interaction between Orthodox thought, faith and Putin’s politics and political model.

Certainly some of Putin’s opponents seem to see things that way. When Pussy Riot, the feminist punk anarchist group, staged one of their performances in protest against Putin, the government and the establishment, it is notable that the site for their provocative gesture was inside a Moscow Cathedral. It is difficult to think of another secular European leader for whom the most symbolic attack would be in a cathedral – and that if nothing else is a notable example of the close symbiotic relationship between the president,
his politics and his faith.

The Mighty and the Almighty can be purchased here

Interested by this? Share it on social media. Join our monthly e–newsletter to keep up to date with our latest research and events. And check out our Friends Programme to find out how you can help our work.

Встреча президентов Беларуси и Российской Федерации Александра Лукашенко и Владимира Путина состоялась 11 апреля в Кремле.

Переговоры глав государств продолжались порядка четырех часов. Лидеры обсуждали вопросы развития сотрудничества двух стран в различных сферах. В центре внимания также была региональная и международная обстановка, координация действий по реагированию на имеющиеся вызовы и угрозы. Подробно президенты остановились на вопросах безопасности и ситуации на украинском направлении. 

“Нам есть о чем поговорить. Я имею в виду наши экономические отношения. Они развиваются, и развиваются успешно. Продемонстрировали в прошлом году хорошие темпы роста экономики, и сейчас все на подъеме, – сказал российский лидер. – Диверсификация развивается, кооперация растет, взаимная дополняемость. Все, в общем, на подъеме. И этому очень рады”.

Владимир Путин констатировал, что Александр Лукашенко, конечно, в курсе всех событий на украинском направлении, но российский лидер воспользовался его визитом, чтобы проинформировать в деталях. 

“В целом Вы знаете: мы никогда не отказывались от мирного разрешения споров. Более того, мы были склонны именно к этому. Не мы начинали эту войну в 2014 году. Все началось с госпереворота в Украине. А потом, когда все приобрело такой уже горячий характер, именно Вы были инициатором проведения мирных переговоров в Беларуси. Мы это начали, – отметил российский лидер. – Потом переговорная команда перебралась в Стамбул. Там завершили практически эту большую работу. В течение длительного времени она шла. Парафировали с обеих сторон этот документ. Как Вы знаете, потом под давлением Запада украинская сторона отказалась от этой договоренности”. 

“Теперь, как Вы знаете, продвигается идея провести какую-то конференцию в Швейцарии. Нас туда не приглашают. Более того, считают, что нам там делать нечего. И в то же время говорят, что и без нас решить ничего невозможно, – отметил российский лидер. – Говорят, что мы отказываемся от переговоров. Нас не приглашают, а говорят, что мы отказываемся. Было бы смешно, если бы не было так грустно. Но еще раз хочу подчеркнуть, что мы – за. Но только не в формате навязывания нам каких бы то ни было схем, которые ничего не имеют общего с действительностью”. 

“Если возникнет необходимость, позволю себе к вам обратиться. Может быть, мы продолжим консультации с Вами по этому направлению”, – добавил Владимир Путин. 

Глава белорусского государства отметил, что во время последних встреч стороны всегда обсуждают ситуацию в Украине, в том числе возможность мирного урегулирования конфликта.

“Если они хотят в Швейцарии (они же это называют мирной конференцией) без нас говорить о мире в Украине, господь с ними. Наша позиция заключается в том, что они могут там договориться только как усилить эскалацию этого конфликта. Без России какой может быть мирный там процесс? Не может быть мирного процесса”, – подчеркнул Александр Лукашенко.

“Может, они и правы, что не приглашают нас туда, потому что о чем с ними можно разговаривать, если они пытаются там собрать сто с лишним государств и что-то там нам продиктовать или наклонить нас? Это же не предложение к мирным переговорам”, – обратил внимание Президент Беларуси.

Владимир Путин в свою очередь выразил мнение, что противоположная сторона “в известной степени загнала себя в угол, когда отказалась от переговоров в расчете победить Россию на поле боя, нанести ей стратегическое поражение”.

“Сейчас понимают, что это невозможно. От переговоров отказались – теперь попали в достаточно сложное положение”, – отметил российский лидер.

“Оригинальный” выход нашли”, – сыронизировал Александр Лукашенко.

“Да. Но наша цель не заключается в том, чтобы всех ставить в сложное положение. Мы, наоборот, готовы конструктивно работать. Но никакого навязывания какой бы то ни было позиции, не основанной на реалиях, конечно, быть не может”, – подчеркнул Владимир Путин.

В ходе переговоров Александр Лукашенко выразил убежденность, что сегодня есть все для переговоров о мире в Украине. 

“Я абсолютно поддерживаю позицию нынешнего российского руководства и Вашу позицию по мирному процессу в этом конфликте. Абсолютно поддерживаю: сегодня есть все для того, чтобы сесть и договариваться, – убежден Александр Лукашенко. – Не хотят – ясно, почему не хотят. Если за океаном захотят разговаривать о мире, то и в Украине этот голос услышат”.  

“Поэтому украинцы, особенно население, должны знать, что сие от нас не зависит. Мяч, грубо говоря, на стороне”, – добавил Президент.

Глава государства напомнил, как начинались мирные переговоры: три раунда прошли в Беларуси, а четвертый – в Стамбуле. Обе страны пришли к определенным договоренностям, составили проект итогового документа, но переговоры были сорваны. 

“Приехали, одернули: давай, воюй до последнего украинца!” – рассказал Александр Лукашенко.

“Надо просто по-человечески себя вести. Достать тот документ, который Вы когда-то мне показали и передали, положить на стол и двигаться по нему. Это разумная позиция. Там приемлемая позиция и для Украины. Они же согласились”, – отметил Президент Беларуси. 

“Конечно”, – подтвердил Владимир Путин. 

“Поэтому в данном случае абсолютно поддерживаю мирный процесс, от которого Россия никогда не отказывалась и сегодня в том числе. Если мы какую-то роль в этом можем сыграть, Вы знаете наши возможности. Мы всегда будем рядом и будем действовать в одном ключе с Вами”, – заверил белорусский лидер. 

Александр Лукашенко отметил, что в свое время некоторые в России даже упрекали Владимира Путина в том, что не наносятся удары по болевым точкам в Украине, в частности по системе энергетики. 

“Вы тогда сказали (может, не по-военному): “Слушайте, людей жалко. В детских садиках, школах. Если энергетика в Украине рухнет – пострадают дети, люди”. 

Глава белорусского государства также высказал предостережение в адрес украинской стороны. “Эти удары (со стороны Украины. – Прим.) по чувствительным точкам в России – ну так и ответ соответствующий. Поэтому, опять же, я думаю, что в Украине обезумевших много людей, но не все. Я думаю, они это услышали и увидели: тут будет соответствующий какой-то отскок у них в этом плане. А в принципе, они просто провоцируют Россию на нанесение таких ударов”, – сказал Александр Лукашенко. 

Он заявил, что не может в этом плане оправдать Украину. “Ни в коем случае. Не надо это делать и эскалацию эту усиливать. Потому что лето проходит быстро. Зима (наступит. – Прим.). А это – опасное дело”. 

“Думаю, Владимир Владимирович, такой момент, что Ваши эти инициативы на мирное урегулирование конфликта найдут отклик в Украине. У военных найдут, как ни странно. Тут я готов с Вами вместе встать плечом к плечу и работать в этом направлении”, – подчеркнул белорусский лидер.

“Кричат, что Лукашенко с Путиным завтра Европу захватят. Никогда не обсуждали таких планов, что мы кого-то хотим захватить. Своих проблем хватает”, – сказал Глава белорусского государства. 

Владимир Путин в связи с этим заявил: “Это чушь, нужная правящим кругам для того, чтобы объяснить и оправдать свои расходы на войну в Украине. Вот и все”. 

“И свою несостоятельность”, – добавил Александр Лукашенко. 

“Прежде всего – расходы. Это главная причина, почему раздувается эта тема – какая-то агрессивная политика со стороны России”, – отметил Владимир Путин.

Российский лидер поинтересовался, как обстоят дела на западных границах Беларуси.

“Тяжелая ситуация. Меня удивляет вообще. Больше всего меня волнует политика польского руководства. Зачем им эта конфронтация? И литовцы, латыши… Во-первых, десятками выбрасывают трупы через границу. Идет какое-то количество туда мигрантов – они их выбрасывают. Забор построили – за забор выбрасывают к нам на границу. Сейчас снег растаял – обнажились трупы, валяются прямо на границе”, – рассказал белорусский лидер.

Александр Лукашенко подчеркнул, что все это создает напряжение на границе. Кроме того, западные соседи закрывают границу для Беларуси и России, от чего страдают в том числе и третьи страны: “Они закрыли границу для вас и для нас. Очень тяжело работать. И даже китайцам, казахам с поляками и другими. На границах бешеные очереди. Делают это специально. Мы границу не закрывали. Вы знаете, что у нас безвиз для соседей. Так они своих людей сюда не пускают в связи с тем, что мы можем их завербовать”.

Президент отметил, что никто на границе людей не хватает и не вербует. “Если надо нам кого-то завербовать, мы другим путем это сделаем”, – сказал он. 

Александр Лукашенко обратил внимание и на военные приготовления на сопредельной стороне: “Проводят учения. В мае они еще планируют проводить. Лоб в лоб стоим на границе. Американцев перебросили, немцев. Что удивительно – урок не пошел на пользу. В Литву, в Польшу батальоны. Мы, конечно, вынуждены были развернуть свои части и выстроиться напротив. Не знаю, зачем им (западным соседям. – Прим.) это. Мы не собираемся нигде воевать”.
Президент рассказал, что с российским коллегой в Кремле обсудил некоторые вопросы экономического характера. “Вы меня поддержали в том, что 15-го числа премьеры наши встретятся и посмотрят на экономические вопросы, которые надо решить. Это для нас очень важно”, – сказал он. 

В целом ситуацию в экономике на фоне санкционного давления он назвал терпимой: “Мы преодолели санкционное это давление экономическое. Точно, как и в России. Слушайте, нам если обеспечить вот этот огромный белорусско-российский рынок, еще дружественных стран, с ними работать, – хватит и вам, и нам. Поэтому мы выдержим. У нас есть рынок, ресурсы. Мы понимаем, что нужно делать”. 

Александр Лукашенко отметил, что уже успешно освоена большая часть выделенных Россией кредитов под совместные проекты. “Те кредиты, которые были выделены под совместные проекты – 100 млрд (российских рублей. – Прим.) – по 80 с лишним уже проекты начинают работать. И заводы строим, и так далее. Переживали по поводу чипов, микрочипов – обходимся своим, начинаем развивать. Думаю, мы запросто выйдем из этой ситуации. Поэтому, как я говорил когда-то, время немного надо, и мы решим те проблемы, которые нам надо вместе с Россией решить”, – заявил Александр Лукашенко. 

“Хотелось бы, чтобы и украинцы были с нами. Чувствую, что недалек тот момент, когда и Украина одумается и поймет, где ее счастье”, – добавил белорусский лидер. 

“Пускай они решают сами”, – отреагировал Владимир Путин.

Президент Беларуси Александр Лукашенко поблагодарил Президента России Владимира Путина за поддержку в поставках через российские порты.

“Спасибо Вам за поддержку по портовому хозяйству. Мы работаем. Смотрим на другие порты. Помогают россияне – портовики – нам отгружать продукцию. Словом, нет такого, что валяется товар на берегу океана или моря и мы не можем вывезти, – сказал Глава белорусского государства. – В Санкт-Петербурге, Мурманске работаем, на Дальнем Востоке”.

“На Севере”, – добавил Владимир Путин.

Александр Лукашенко подтвердил, что перспектива работы по Северному морскому пути хорошая: “Мы уже поставляли товары по Севморпути. Несколько тысяч тонн уже поставили. Очень удобно для наших производителей. Поэтому ваша поддержка здесь для нас была очень важной и актуальной”.

Во время встречи Глава государства поблагодарил Владимира Путина за поддержку Беларуси в отправке ее первого космонавта на МКС.

“Ясно, что если бы тогда не Ваше решение, никакого полета бы не было. Но мы тогда договорились, что должна полететь белорусская женщина. Из двух с лишним тысяч мы выбрали шестеро, потом двое – основного космонавта и дублера. Сегодня мы наградили ее: аналогично как в России (космонавт Олег Новицкий – Герой России. – Прим.) она стала Героем Беларуси”, – рассказал Президент.

По его словам, “Роскосмос” заявил о готовности работать с Беларусью по развитию полноценной космической программы. “Мы хотим с россиянами в течение будущего и, может, через два года забросить на орбиту новый спутник с разрешающей возможностью 25 сантиметров. Это будет сильное слово. Мы работаем над ним, уже нет сомнений, что мы это сделаем. И будем в плане космонавтов работать вместе. Мы готовы включиться в вашу программу – то, что российские космонавты делают (необязательно, чтобы белорусская, – российская программа)”, – отметил Александр Лукашенко.

“Вместе будем работать”, – пообещал Владимир Путин.

“Вы продвинулись значительно. У нас есть люди, в том числе и женщины, готовые полететь. Отторжения в “Роскосмосе” нет. Если Вы поддержите, то мы и вторую девчонку, которая была дублером (готовы отправить в космос. – Прим.). Она подготовлена, затратили же большие деньги на ее подготовку. Если будет желание и Ваша воля в этом плане, то она готова работать дальше и тренироваться у космонавтов”, – подчеркнул Александр Лукашенко.

По приезду в Кремль журналисты задали Президенту ряд вопросов, которые касались переговоров с российским лидером, сотрудничества Беларуси и России в экономике и сфере космоса, а также украинской тематики. 

Российские журналисты прежде всего поздравили Президента с полетом белорусского космонавта. “Космос ваш, мы так понимаем?” – спросили Главу государства.

“Космос наш! Ваш и наш! Благодаря вам он стал нашим”, – сказал Президент.

Александр Лукашенко отметил, что белорусы летали в космос и в советские времена. “Поэтому то, что девчонка полетела наша… Ну, мы готовим еще несколько девчат. Говорят, у нас девчата покрепче. Поэтому мы готовы в программу российскую уже внедриться и вместе работать в космосе”, – сказал он.

Говоря о развитии белорусско-российского сотрудничества, Александр Лукашенко отметил, что россияне поняли, что белорусы многое могут. 

“По большому счету, экономика состоит в том, коль мы уж “агрессоры”, откровенно говоря, то равные условия для субъектов хозяйствования и для людей должны быть равными. Вот что нам надо. Сегодня вы, наверное, поняли (россияне), что белорусы многое могут. Раньше этого не видели”, – подчеркнул белорусский лидер. 

“Сейчас вы увидели, что и электронику мы закрываем (большой пласт), и сельское хозяйство, и в промышленности, и в станкостроении (недавно Владимир Владимирович об этом говорил), т.е. вы поняли, что в Беларуси мы не просто сохранили советский пласт науки, промышленности, села, но и осовременили, повысили его как следует. Мы сегодня очень нужны России, как и Россия нам. Поэтому очень важно, чтобы мы сейчас уравняли людей и наши предприятия. Это главный вопрос”, – добавил Президент.

Александр Лукашенко кратко рассказал журналистам о тематике переговоров с Президентом России Владимиром Путиным.

“Сегодня обычные вопросы. Но мы решили посвятить некоторое время вопросам экономики. Потому что в ближайшее время встретятся наши премьеры. Мы им должны немножко помочь – колею начертить. Прежде всего экономика”, – сказал Глава государства. 

Российские журналисты задали вопрос, как разговаривать с Украиной и Зеленским после теракта в “Крокус Сити Холле”.

“Вы с ним не разговариваете и вряд ли будете разговаривать. Если надо, мы можем вам в этом плане помочь. А стремиться вам туда с ними как-то разговаривать я смысла не вижу”, – сказал Глава государства.

“Чего вы будете ползать перед кем-то и проситься поговорить про “Крокус”. Сейчас надо до конца разобраться. Украинцы украинцами. Но за украинцами, вы правильно обнаружили, стоят определенные силы. Вы тоже их знаете. Вот с теми надо разговаривать. А украинцы тут патроны подносили”, – добавил Президент.

Александр Лукашенко отрицательно относится к идее мобилизации женщин в армию. 

Глава государства сделал соответствующее заявление, отвечая на вопрос российских журналистов в связи с ранее звучавшими предположениями на этот счет в Украине.

“Очень отрицательно (относится к идее мобилизации женщин. – Прим.). Женщины должны летать в космос. И если уж очень захотят в армию, то ладно, пусть служат. Но заставлять женщину, которая должна рожать, в армию отправлять на гибель верную – это глупость полная. Это от безысходности. Я – против”, – сказал Президент.

Президента попросили высказаться насчет заявления его российского коллеги о том, что России может потребоваться санитарная зона на украинском направлении, чтобы обеспечить безопасность приграничных регионов РФ. “А вам такая нужна?” – прозвучал вопрос.

“Беларуси пока я не вижу необходимости в такой зоне. Мы там (в приграничье с Украиной. – Прим.) очень серьезно работаем”, – заявил белорусский лидер.

По поводу санитарной зоны между Россией и Украиной Александр Лукашенко отметил, что ее надо еще создать: “Это же не простые вопросы. Думаю, что много будет зависеть не только от воюющих стран, но и от западных государств”.

“Там проблемы серьезные в Украине, они уже это признают. Не хотелось бы, чтобы Запад продолжал эту эскалацию. А эскалация – это поставка оружия, боеприпасов. И сейчас они начали поговаривать о переброске своих уже военных в Украину. Скорее всего, на границу к Беларуси. Ждем”, – добавил Президент.